Рик

Глава 1

Надрывный кашель разорвал измученные легкие, серый холодный пепел вперемешку с колючим сухим снегом заметал глаза, сбивая с и так еле заметной тропинки.

Тропинка эта осталась от некогда ухоженного тракта, который был построен здесь когда – то для удобства торговых караванов, но оказался заброшен, потеряв свою ценность. Серая Пустошь – голое каменное плато, щедро усыпанное пеплом спящих уже вулканов. Единственным достоинством этой местности было то, что здесь невозможно было встретить ни опасных хищников, ни охотников за чужими кошельками. Здесь вообще чудом было бы встретить хоть кого-нибудь. Тем более осенью, когда северные ветра снижали видимость в долине практически до нулевой, и короткий путь от окраин Сарас к стенам пограничного города – крепости Сармати оказывался перекрыт. Объезд занимал лишнюю неделю, что значительно снижало ценность срочных донесений. Конечно, всегда находились авантюристы, которые были не прочь рискнуть ради звона монет, но редкие из них были способны добраться до цели, ещё меньше возвращалось.

читать дальшеРик забился в тесный промежуток между двумя вертикально поставленными валунами, которые, видимо, служили когда – то ориентирами. Безуспешно пытаясь согреть окоченевшие пальцы собственным дыханием, он в очередной раз задумался, сколько же подвигов в истории совершалось ради такой банальности, как деньги. Он шел через осеннюю Пустошь в четвертый раз. Сейчас задание было уже выполнено, так что оставалось только вернуться к барону, передать ему ответ военного коменданта и получить честно заработанную плату. Хорошенькое слово – «только».
А впрочем, по сравнению с привычными проблемами, оставшиеся трудности перестают казаться чем – то непреодолимым. Королевские патрули, охраняющие выходы из горных тоннелей по эту сторону хребта, скрылись из виду около трех дней назад. Ещё через два над горизонтом должны показаться острые шпили баронского замка и тогда следует быть осторожней - под стенами города, чуть в стороне от охраняемого тракта, обретались семьи выселенных из города преступников.

Возможно, это было весьма разумной идеей – создать некий буфер на случай внезапной атаки, но эти люди практически никогда не упускали возможности поддержать свое полуголодное существование за счет не особенно осторожных путников. Конечно, у того оборванца, в которого Пустошь превратила Рика, по определению не могло быть ничего ценного, но в окраинах Сармати не существовало такого понятия, как «излишняя подозрительность».
Рик осторожно выглянул из своего укрытия и прищурился в равномерно – серую муть. Кажется, ветер начал немного успокаиваться. Переждать ещё пару часов и можно продолжать дорогу. Главное, не заснуть раньше времени.
***
Во втором придорожном трактире под названием «Голодный маюз» как всегда было людно и шумно. Хотя «людно» - не слишком правильное слово. Нелюдей в «маюзе» тоже хватало. Слишком далекий от города, чтобы числиться городским, этот трактир издавна считался пристанищем тех, кто не имел лишних денег, или тех, кого не пускали в более приличные заведения по расовым признакам. Вся человеческая или эльфийская знать ( или просто путники побогаче ) останавливались в «Алом драконе», не желая тащиться по пыльной дороге лишние несколько часов. Да и обслуживание там было лучше, зато цены ломили, как в самой столице.

Публика в общем зале в этот раз подобралась разношерстная: несколько неудачливых наемников, компания каких – то бродяг из породы авантюристов, два крестьянина с женами и детьми, подводы которых сейчас стояли во дворе, группа молчаливых орков и очень несчастный вампир, неизвестно зачем выползший из комнаты до заката. Берта, или Варта, как звали её здесь на орочий манер, – хозяйка трактира - зорко оглядывала помещёние, привычными движениями протирая ветошью чистые тарелки. В общем то, кроме наемников и бродяг, никто не должен был бы создать проблем. Да и что орки здесь – хорошо: эти ребята, хоть и сплетничал народ об их вспыльчивости и агрессивности, на деле были не прочь и разнять драчунов и успокоить не в меру пылких спорщиков.
Сам трактир, кстати, был построен как раз таки орками, о чем говорило и его название. Мифический зверь из легенд, которые рассказывали вечерами старые шаманы. Уже сотню лет, как не приходил к оркам страшный «зверь Маюз», как звал его один местный оборванец. А люди его так вообще в глаза не видели и считали детской сказкой.
Варта, должно быть, и сама не была чистокровным человеком, да только никто об этом ничего точно не знал. Некрасивая на человеческий взгляд, она, тем не менее, могла бы считаться красавицей в каком – нибудь орочьем племени. Хотя это всегда служило сомнительным утешением.

Находились, правда, и среди людей такие, кто совершенно искренне называл её лучшей из женщин. Впрочем, у Рика каждая женщина была лучшей. Этот нахал время от времени шлялся через трактир и неизменно «забывал» оплатить постой. Зато всегда было с кем передать весточку знакомым, кого отправить в город с поручением и у кого вызнать свежие сплетни. Это несколько примиряло хозяйку с неизбежными убытками.
Вот и сейчас со стороны задней двери доносился подозрительно знакомый веселый голос. Опять флиртует со служанками, поганец. Варта раздраженно фыркнула, в последний раз оглядела не слишком просторный зал, и пошла отвоёвывать целомудрие своих девиц. При появлении грозной хозяйки упомянутые девицы мгновенно прыснули в разные стороны, старательно изображая ужасную занятость. Рик же вовсе, кажется, не заметил её прихода, так как был занят вытряхиванием пепла из своей шевелюры. Сегодня он выглядел даже более потрепанным, чем обычно: старая куртка обрела несколько новых прорех, рукав рубахи и вовсе оборван. Варта устало вздохнула.
- Опять без денег явился.
- Берта, родная, любимая, ты же не выгонишь со двора в ненастье усталого голодного человека.
- Выгоню и ещё как! Какая я тебе любимая – в бабушки гожусь!
Мальчишка старательно состроил умоляющее выражение лица.
- Брысь в верхнюю залу, Бетта тебе поесть принесет. Устроишь безобразие, ночевать будешь на конюшне. - Варта гордо развернулась, колыхнув немалым бюстом, и направилась обратно к трактирной стойке. Изредка Рик действительно вёл себя прилично, и можно было надеяться, что и в этот раз его пребывание в «Голодном маюзе» хотя бы не закончится масштабным побоищем в общем зале. Да уж, не стоило ему в прошлый раз задевать того охотника…
…
Во втором придорожном трактире «Голодный маюз» в общей сложности было два зала для посетителей. И если первый был общедоступен, то второй предоставлялся только особо денежным клиентам или же просто старым друзьям. И именно к нему сейчас поднималась хозяйка, привычно ворча на ленивого Ханта, который опять забыл починить лестничные перила. Трактир ещё не спал, но все потенциальные буяны выпили уже достаточно для того, чтобы их можно было оставить на попечение помощника – немолодого уже орка Тарма. Тарм служил здесь не один десяток лет и был одним из немногих, кому Варта могла без опаски доверить любимое дело в свое отсутствие.
Все опасения найти на месте уютной залы готовый бордель или, того хуже, игральный клуб, оказались беспочвенными. Рик спал. Спал прямо на полу, совершенно по-кошачьи вытянувшись вдоль стены с вделанным в неё небольшим камином. Темные волосы, казавшиеся рыжими в отсветах пламени, были все ещё щедро припорошены пеплом, от которого, как знала Варта, так просто теперь не избавишься. Правое запястье небрежно замотано какой-то пыльной тряпкой (надо думать, тем самым недостающим рукавом ), а небольшая походная сумка, брошенная неподалеку, безнадежно испачкана, кажется, пятнами крови. Укоризненно покачав головой, женщина грузно опустилась в огромное жесткое кресло.

Ретроспектива:

- Помогите! Моя жена рожает! – Худощавый южанин с совершенно безумным взглядом ворвался в двери трактира практически на рассвете. Толстая Санни мгновенно подняла визг. Санни вообще очень любила визжать – она визжала от ужаса, от восторга, от любопытства, от неожиданности, а порой и просто от скуки. Вот и в этот раз на её вопли лишь выполз из подсобки хмурый рабочий (кажется, его звали Харпер), и поинтересовался, что горит. Впрочем, вскоре он уже со всех ног бежал будить хозяйку. На удачу, вчера в «Голодном маюзе» остановился молодой лекарь, ехавший попытать счастья в Сарасах.
…
Так и вышло, что тогда целый день сначала уговаривали лекаря (тот отнекивался и утверждал, что он вообще-то начинающий хирург, а не акушер), потом успокаивали новоиспеченного отца и его пятилетнюю дочь, которая все порывалась разреветься, а вечером всем трактиром отмечали рождение мальчика. Южанин оказался эмигрантом из разрушенного войной Каепо и был простым ремесленником, хоть и довольно зажиточным. Тогда на северных дорогах было довольно много беженцев из южных провинций. Ребенка назвали Рикардо, в честь деда, как сказала его мать. Семья прожила в «маюзе» больше недели, так как женщина была слишком слаба, чтобы трястись на крытой телеге. Через пару лет отец семейства вновь появился в трактире, хвастаясь, что ему удалось открыть лавку, а ещё через четыре года уже возил с собой по торговым делам и маленького сына. Когда Рику было лет двенадцать, Варта узнала, что у него появилась маленькая сестра, после чего они неожиданно перестали ездить этим трактом, и трактирщица увидела мальчика уже пятнадцатилетним. Он заявился один и, старательно хмурясь, сообщил, что отец умер от сердечной болезни, и что лавкой теперь руководят мать и сестры. А он теперь, оказывается, наемник, и у него даже уже есть поручение.

Впрочем, с тем поручением, наниматель его, кажется, обманул, но это не охладило пыл юного энтузиаста. Сейчас мальчик, конечно, научился искать нанимателей и даже был вхож в баронский замок. Кстати, пора уже отвыкать звать его мальчиком. Рик выполнял, в основном, курьерскую работу – ту, за которую не решались браться штатные баронские гонцы, искренне считал себя северянином и практически не появлялся в родном доме. Если его спрашивали о родителях, он, как правило, врал что – нибудь героически пафосное и, что удивительно, почти никогда не повторялся. Худощавый и невысокий, он выглядел младше своих девятнадцати лет, чем часто пользовался. Непривычная северному глазу южная внешность вкупе с удивительной наглостью и хорошо подвешенным языком привлекали многих девушек, этим он пользовался тоже и с огромным удовольствием.
Варта печально вздохнула. Давно уже вышла замуж и умерла родами толстая Санни, уехал в столицу на заработки ворчливый Харпер, да и прочие старые слуги разбежались кто куда, кроме старика Тарма. Скоро и ей останется лишь сидеть сиднем, вспоминая ушедшую молодость, да ворчать на беспутную молодежь. Нет, до такой старости лучше и вовсе не доживать.

Кресло неприятно скрипнуло, покачнувшись, и, похоже, разбудило спящего мальчишку. Рик смешно встряхнулся и глянул в сторону резкого звука слегка расфокусированным взглядом. Поднимался парень неловко и неуклюже. И какая радость валяться на жестких полах? У стола Рик, по прежнему молча, налил чего – то из кувшина в чуть помятую жестяную кружку и выпил залпом. После чего с сомнением покосился на хозяйку дома, и налил ещё. В кувшине жизнерадостно булькнуло. Варта решила, что девчонки таки принесли ему вина. К слову, своим вином (впрочем, как и пивом), хозяйка гордилась, и не без оснований. Орки никогда не славились своей торговлей, но хмельные напитки для себя и немногих своих друзей умудрялись добывать мыслимыми и немыслимыми путями. Варта фыркнула и решительно прибрала кувшин, оказавшийся уже полупустым. Парень выглядел непривычно тихим и серьезным, таким она видела его только раз – тогда в трактире зарезали какого – то торговца, и по зданию пару дней сновала городская стража.
- Устал. – Мальчишка как всегда правильно истолковал её взгляд и зябко передернул плечами. Нет, это явно была не просто усталость. Люди говорили, Серая пустошь вытягивает душу из тех, кто долго находится в ее власти. Сказки верно. Нет, точно, - сказки.

Рик уселся на жестком ковре у соседнего кресла живой иллюстрацией какой – нибудь старой повести о «благородных и бедных». Драная куртка, спутанные волосы, чертова кружка в исцарапанных пальцах – ему, конечно, безумно нравилось играть в бродячего кота, но сегодня он не играл. Когда он ходил через пустошь первый раз, он вернулся в город с какой – то попутной телегой и не появлялся в «Голодном маюзе». Теперь Варта не исключала, что тогда он выглядел не менее жалко, тем более что вездесущий пепел добавил его одежде блеклости, а волосам седины.
- К матери опять не зайдешь?
- Нет. – Спокойно и равнодушно. Как всегда. И все же на душе было неспокойно.
- И где собрался отсыпаться?
- Берта, милая, ты действительно хочешь это знать? – Ехидная ухмылка ему почти удалась. Почти.
- Значит к бабе намылился. И где ты их только берешь таких.
- Сами берутся.
Продолжать бессмысленный разговор не хотелось ужасно, но смотреть на него такого молча было ещё трудней.
- Снимай куртку, хоть дыры зашью.
- Сам. – Мальчишка упрямо дернул головой.
- Сам он. Видела я, как ты шьёшь. Снимай, говорю! – Ворчать и сердиться было гораздо привычней, чем молча жалеть, и Варта несколько успокоилась. Тем более что руки стоило чем – то занять.
…
В комнате было тепло. Даже, пожалуй, жарко, но Рик отчаянно мерз и горько сожалел о временно утраченной куртке. Впрочем, шил он действительно из рук вон плохо. Хотелось горячего травяного отвара, который изредка готовила мать, но показываться в отцовской лавке сейчас всё же не стоило. Если он явится грязным, ободранным, да ещё и с пустыми карманами, это будет особенно мерзко. Сначала нужно получить честно (ну, или почти честно) заработанные деньги, потом купить приличную рубашку, да и сумке давно уже пора сгинуть в мусорной куче… Рик скосил взгляд в сторону своих небогатых пожитков. Выглядеть оборванцем не хотелось. Не выглядеть не получалось. Впрочем, из этого тоже можно было извлечь определенную пользу. Парень задумчиво сделал глоток. Наверняка, вино было неплохим, но вкуса он снова не ощутил. Сполохи каминного огня метались по стенам, уютный треск заглушал неодобрительное сопение Берты, а жесткий ворс ковра слегка примялся и, кажется, даже перестал колоться. Жизнь была почти прекрасна. Если бы не холод…