Пытать ворд в четыре утра определенно вредно.
ПыльПыль. Дорога – даже не дорога, тропа – петляет между рядами однообразных серых строений. Окраина. Тишина. Утро. Дворы пусты, и даже бродячие собаки ещё отсиживаются в своих норах, а птицы, если и присутствуют, никак это самое свое присутствие не обозначают, будто бы не желая нарушать впечатление. Вдоль обочины не спеша бредут двое. Невысокая светловолосая девушка неуютно ежится, кутаясь в полы слишком большой для нее куртки, вероятно, с чужого плеча, и, щурясь, разглядывает скучный пейзаж. Её спутник, которого она аккуратно ведет за руку, напротив, держит голову неестественно прямо и смотрит исключительно прямо перед собой – его невидящий взгляд не имеет ровным счетом никакого выражения. Слепой?
- Как ты думаешь, здесь есть гостиница? – Голос девушки звучит задумчиво.
- Понятия не имею. – Ведомый привычным жестом поправляет болтающийся за плечами гитарный чехол. Луч чудом пробившегося сквозь тонкую дымную облачную пелену солнца мимоходом золотит прядь его волос – то ли грязных, то ли серых, то ли вообще седых. В своей мятой рубахе и завернутых до колена темных брюках этот человек вообще выглядит довольно неряшливо, на что обращает внимание и его спутница.
- Кстати, еще несколько дней, и тебя попросту не пустят ни в одно привычное заведение.
- Это такой стиль.
- Ага. Я посмотрю, как ты будешь объяснять про стиль доблестным служителям правопорядка.
- Как-нибудь объясню, я обаятельный. – И он улыбается, что при его неподвижном взгляде смотрится весьма жутковато.
- Только не так, пожалуйста. А то нас с тобой отправят даже не в тюрьму, а прямым ходом в психушку. Пожизненно.
- А что, провести жизнь в одной палате с красивой девушкой я бы не отказался.
- Откуда тебе знать, что я красивая? Ты кроме моей ладони ничего и не трогал.
- А я оптимист.
И они опять замолкают, продолжая отмерять шагами пыльное дорожное полотно. Ровно до тех пор, пока слепой не задевает носком ботинка об еле заметную кочку, которой ему, тем не менее, хватает.
- !!!
- Ой! Прости!
- Не упал. Да, кстати, я тебя ещё за талию лапал. И за плечи.
- Ты споткнулся только ради того, чтобы мне это сообщить?
- Ну что ты, никакая женщина не стоит таких жертв. Так, к слову пришлось.
- Стукну.
- Бедного слепого калеку? Ты жестока.
- А ты подлый манипулятор. И в следующий раз не смей пугать людей.
- Да чем я их пугаю?!
- Будто не знаешь. – Девушка возмущенно фыркает. – Вдохновенная морда, нечеловеческий взгляд, песни твои дикие, пальцы в крови – и пошли-полетели слухи о нелюдях-вампирах-падших ангелах. Ты вообще в курсе, насколько у тебя светлые глаза?
- Светлые. И?
- И в полумраке радужки не видно. Психологический эффект на высоте, публика в экстазе.
- Ты преувеличиваешь.
- А ты врешь. Всё ты знаешь, тебе просто так больше нравится.
- Деньги платят? Платят. Какие претензии? Кстати, сколько у нас?
- Тысяч двенадцать, и я ещё отдельно отложила немножко.
- Вот. И кровь была всего один раз.
- Спасибо, мне хватило.
- Таков мой гордый жребий!
- Если ты сейчас встанешь в позу, ты свалишься вон в ту яму.
- Какую яму? – Слепой начинает обеспокоенно оглядываться, ища несуществующую яму.
- Никакую. Пойдем. – Девушка упрямо тянет его за руку.
Молчание. Невидимые вороны поднимают грай в редких деревьях тянущегося по другую сторону дороги парка, усаженного редкой зеленью.
- Ты слышишь? – Слепой настороженно замирает.
- Что?
- Людей. Рановато, тебе не кажется?
- Давай просто пойдём быстрее. – Путники ускоряют шаг, но это не слишком помогает, и то ли из призаборных кустов, то ли из скрытой этими кустами дырки, выбираются два тела из тех, что водятся во многих дворах. Чужаков они замечают практически сразу и, переглянувшись и обменявшись ухмылками, бросаются наперерез.
- Кака-ая встре-еча. – Тощий прыщавый детина издевательски тянет слова, его товарищ издевательски же медленно достает из кармана кастет и надевает на руку. Левую. Слепой останавливается, понимая, что в любом случае не сможет убежать, лицо его приобретает жесткое выражение. Девушка панически цепляется за чужой рукав.
- Миледи, не соизволите ли скрасить одиночество двух весьма достойных господ. – Тощий насмешливо сгибает спину в поклоне, Слепой крепче стискивает зубы и пытается рукой задвинуть свою спутницу себе за спину, но та никак не желает двигаться с места. Его судорожные трепыхания вызывают гогот.
- Эт ты зря. – Говорит по-прежнему только один. – А ты, кстати, тоже ничего. – Он протягивает руку, собираясь фамильярно похлопать слепого по щеке, но тому как раз удается освободить руку, и, как только чужая ладонь прикасается к коже, она оказывается перехвачена, а через несколько секунд её хозяин уже корчится в пыли, пуская ртом кровавые пузыри и прижимая обе руки к брюху.
- Ты-ы… - Если бы слепой мог видеть налившееся кровью полное бешенства лицо второго нежданного встречного, он бы, без сомнения, испугался, но он только успел услышать чужое прерывистое дыхание и тяжелые шаги. Замах – слепой быстро и ловко отклоняется … не в ту сторону, и вот уже победитель спешит к распластавшемуся телу с намерением добавить, но случайно замечает неестественно темную кровь в спутанных волосах, захлебывается злобным рычанием и начинает отступать. Тощий тем временем успевает подняться, утереть губы, грязно выругаться и столкнуться спинами со вторым.
- Ты чего?! – Взгляд падает на тело, перебегает на расширенные от ужаса глаза девушки и останавливается на потерявшем всякую злобность лице товарища. – Ты … ты его … - Тощий тоже рефлекторно делает пару шагов назад, спотыкается, поворачивается и кидается неровным галопом куда-то в лабиринт дворов. Второй дергается пару раз и устремляется за ним, не останавливаясь даже подобрать оброненный кастет. Становится тихо.
Проходит время. Девушка всхлипывает и осторожно приближается к лежащему, который так и не пошевелился с момента падения, крови под его головой становится все больше. Она присаживается рядом и судорожно пытается нащупать пульс сначала на руке, потом на шее, хотя, собственно, все уже ясно. Убедившись, что её спутник мертв, она всхлипывает ещё отчаяннее и замирает в нелепой позе, даже не пытаясь утирать бегущие слезы.
Проходит около получаса. Невысокая светловолосая девушка в последний раз склоняется над трупом, осторожно стягивает с его плеча ремень гитарного чехла и забрасывает себе за спину, бережно поправляет непонятного цвета волосы, поднимается и медленно бредет по петляющей между однообразными серыми зданиями дороге. В обратную сторону. Окраина. Тишина. Утро.