«Сказки, мой милый, хранят старики не зря. Слушай внимательно, если не хочешь горя! Глупо соваться к берегу без огня – мало ли что к нему принесет прибоем, мало ли кто позовет из прибрежных вод.»
Мокрый песок обнимает босые ноги. Анеке знает – близок небесный свод, только людей не слышат слепые боги. Сколько ни бейся, сколько ни жги кострищ, сколько ни веруй – не обретешь ответа – вечно темна и покойна ночная тишь. Анеке молод, он и не видел света. Бабка – та пела про зелень, лазурь и синь, золото дня и алеющий луч заката. Только однажды ветреным днем весны по уговору морю отдали брата. Анеке помнит голос прибрежных волн, свет фонарей, блики на спинах, речи, помнит улыбку, смутно, как страшный сон: «Ты не грусти, братишка, без грусти легче. Старых традиций вмиг не отменишь гнет, древние знали, как получить удачу». Море безжалостно, море всегда зовет. Анеке взрослый, он никогда не плачет. Раз заменивший прутик стальным копьем, больше не должен ждать от небес поблажек.
Анеке-воин первым всегда идет, искренней молится, дольше стоит на страже – каждый готов гордиться таким бойцом. Жил бы отец – не было б лучше сына, только никто не ждет за родным крыльцом. Бабка слепая – и та по весне остыла. «Может, и ладно» - судят кружком отцы - «Парень хорош, да и выкупа ждать не вправе – наши-то девки наденут к зиме венцы, этому тоже живо невесту справим. Станет женатым, бросит свою печаль – хватит уже ломать и хулить устои.» Анеке ходит к берегу по ночам, чтобы добавить в волны горючей соли. Смелому воину должно стыдиться слез, да и нельзя рыдать по ушедшим в море. Только опять грохочет седой утес и по щекам стекает дурное горе. Рокот прибоя теплых не скажет слов, в голосе шквала сложно найти ответы.
Мирное время – омут шальных голов, юность не слышит мудрых чужих советов. Каждый мальчишка хочет копье – и в бой, чтобы враги бежали в безумном страхе, только война приходит к нему домой и оставляет пепел, костры и плахи, в этакой бойне сложно искать удач. Лента огней стекает волной со склона. Их предводитель молод, высок, горяч, он не берет рабов и не чтит законов – он не оставит здесь никого живым. Анеке держит строй, защищает стены, но все алее стебли степной травы, все меньше крови жарко бежит по венам – Анеке вдруг срывается в дикий лёт, мчится на берег через крутые скалы. Враг точно знает, помощи – не придет. Пусть разобьется, дурень.
Осталось мало. Лишь раскидать остатки сожженных хат да мертвецов собрать и отправить в волны. Выстроят люди новый богатый град, будет народ в нем смелый, веселый, вольный – нет больше места грязным отродьям скал, сгинуло племя, сгинет о нем и память. Но горизонт негаданно ярко ал, что там такое, разве на небе пламя? Яркий багрянец сильный и грозный клан, видно, страшит не хуже собачьей своры. Анеке-воин входит в родимый стан, и на плечах с собою приносит море.
Утром волна смывает последний след и отступает снова в объятья брега. Над горизонтом мирно встает рассвет. Первый рассвет последнего полувека.